Юрий ШАПОРЕВ

КОЛБИН

штрихи к политическому портрету

Когда мой друг - журналист Валерий Михайлов собрался написать политический портрет одного из лидеров (в недавнем прошлом) партийной организации Казахстана, то был чрезвычайно удивлен. Прошло чуть больше полувека, а следов пребывания секретаря в республике как бы и не осталось. Документы надежно упрятаны в спецхраны, иные уничтожены. Остались лишь газеты с речами, выступлениями, стенограммами совещаний. Эта источниковедческая база, по мнению некоторых ученых, не просто мала, а недостаточна.

Увы, дорогой читатель, двери перед исследователями все еще оказываются закрытыми и в партийных архивах, и в других хранилищах. Во всяком цивилизованном обществе существует срок давности - десять, тридцать, пятьдесят лет, после чего документ или группа документов становятся доступными для публики. У нас пока такого закона нет. Думаю, вот-вот он появится.

Вместе с тем мне представляются и чрезвычайно важными для характеристики и собственные показания личности. Ибо они исключают какой-либо домысел, хотя, наверно, не всегда можно поручиться за правдивость или искренность сказанного.

Я специально оговариваю такой подход, потому что в основу данного материала положены интервью, доклады, выступления, речи бывшего первого секретаря ЦК Компартии Казахстана Колбина Геннадия Васильевича. Если же Колбин Г. В. пожелает встретиться для беседы, редакция «Огней Алатау» охотно предоставит ему свои страницы.

Политический портрет, разумеется, не пишется одной краской, даже двумя, тут не обойтись без полутонов. В политической биографии Колбина Г. В. несомненно, были и удачные шаги, и взлеты в период работы и в Свердловской, и Ульяновской областях. Нас же интересует всего лишь небольшой отрезок времени в его политической биографии - Казахстанский. И в нем не все, конечно, однозначно. Я не претендую на истину в последней инстанции, с какими-то мыслями, оценками вы, возможно, не согласитесь. Но это - моя точка зрения, мои оценки.

- Поразило ли вас что-нибудь в кабинете Кунаева?- спрашивал журналист высокопоставленного чиновника.

- Огромный глобус, модели космических кораблей и - часы в виде штурвала, знакомые по множеству фотографий из кабинета Брежнева. Точно такие же...

Этот же глобус поразит и преемника Кунаева - Колбина Г. В. Впоследствии он скажет журналисту той же газеты:

- Вот здесь, в этом-кабинете, стоял огромный глобус, он, видимо, символизировал руководство в мировом масштабе. Рядом с ним, положив руку на Северный полюс, любили фотографироваться самые преданные сподвижники хозяина кабинета. Глобус мы убрали, зато на стене осталась совершенно бесполезная для работы карта, которую не знаем, куда девать, потому что стоит она восемь тысяч и висит на балансе. Из этого кабинета и шли команды, кого убрать, а кого вознести.

Утром 17 декабря 1986 года, на следующий день после пленума ЦК Компартии Казахстана, в течение 18 минут снявшего с поста первого секретаря ЦК Кунаева Д. А. и избравшего первым Колбина Г. В., и глобус, и карта еще находились в кабинете.

«У меня давняя привычка,- делится приятными воспоминаниями с журналистом Колбин, - смотреть газеты утром с шести часов и до начала рабочего дня (видимо, ему доставляли газеты, еще пахнущие типографской краской). Чтение ведем семьей перекрестно и самое интересное прочитываем вместе. Приезжаю в ЦК, спрашиваю товарища: «Читал в «Известиях»?» - «Нет. А что там?». Ладно, думаю, еще утро только. На следующий день спрашиваю в обед или вечером: «Читал?». И опять: «Нет. А что там?»... О чтении художественной литературы наблюдения не менее грустные. Не читались даже те произведения, авторы которых выдвигались на звания лауреатов или высокие правительственные награды, в этом я убедился лично и не однажды. На что же рассчитывали? На то, что я позвоню в Москву и попрошу орден. А то, что я могу взять роман или поэму и прочитать, это даже в голову не приходило...».

Утром 17 декабря перекрестного семейного чтения газет не было. Семья - жена, дочь, внуки еще находились в Ульяновске.

В половине восьмого утра с гор, вниз по проспекту имени Ленина с огромной скоростью промчался кортеж машин - впереди мотоциклисты, милицейские «волги» с мигалками, ЗИЛы, снова милицейские машины.

Они проследовали, до улицы Сатпаева, повернули налево и, оставив справа причудливую башню без окон, новое здание одного из факультетов сельскохозяйственного института, чуть поднялись по улице комиссара Фурманова, подавлявшего в Верном мятеж белоказаков в гражданскую войну, припарковались у подъезда ЦК Компартии Казахстана.

Колбин, глядя на молоденькие ели, ряды кустов, напомнивших ему российскую боярышниковую заросль, мысленно уже был в кабинете, понравившемся ему своими пространствами и в то же время чем-то раздражавшем. Глобус и карта! Вещи, совершенно бесполезные для работы... Геннадий Васильевич задумал тут же выкинуть их из кабинета.

Колбин поглядел на котлован, ковши экскаваторов и осведомился, что за стройка под боком ЦК, и ему охотно ответили: строим музей В. И. Ленина.

Мысли его перекинулись к Ленину, политическому руководству массами, которое он определял четко: это наука и искусство. Наука - в том отношении, что невозможно вести массы, не зная законов общественного развития, не видя ясно перед собой цели, к которой следует идти. Искусство - в том смысле, что даже от теоретически подготовленного работника нельзя требовать, чтобы он наперед знал все во всех деталях, как будет развиваться то или иное явление, событие, как будет складываться обстановка. Партийному работнику нередко приходится руководствоваться политическим чутьем. Это - немаловажное средство в его боевом арсенале. Нельзя волюнтаристски выбирать звено, за которое хочется взяться. Писал же В. И. Ленин: «Надо иметь собственную голову на плечах, чтобы в каждом отдельном случае уметь разобраться. В том-то и состоит, между прочим, значение партийной организации и партийных вождей, заслуживающих этого звания, чтобы длительной, упорной, разнообразной, всесторонней работой всех мыслящих представителей данного класса вырабатывать необходимые знания, необходимый опыт, необходимое кроме знания и опыта - политическое чутье, для быстрого и правильного решения сложных политических вопросов».

Понятие «политическое чутье» еще не раз станет объектом пристального внимания и осмысления Колбина - он будет возвращаться и возвращаться к тревожившей, мучившей его теме на пленумах ЦК, партийно-хозяйственных активах, встречах с разными  слоями населения - писателями, журналистами, партийными работниками.

Когда у ученых-политологов спрашивают, какой социализм построил Сталин, они чаще всего отвечают: какой хотел, такой и построил.

То же можно сказать и о Колбине: он сделал то, что хотел сделать, и делал это, опираясь на теорию, постоянно ориентируясь на нее.

Ему, несомненно, хотелось показать, насколько велика миссия партийного руководителя, партийного вожака. Он как-то заявил, что первый секретарь партийного комитета - отнюдь не значит - всемогущий, как, скажем, Кунаев,- подчеркнул он, первый - это крупно мыслящий политический работник, умеющий опираться на мнение и опыт тысяч и тысяч людей, способный видеть дальше других, глубже других. Всякую ложь, которую попробуют распространять его враги о том, что он, первый, не способен видеть дальше других, глубже других, надо пресекать. (Провидец!).

С пятнадцати лет - он на уральском заводе, потом занимает инженерные должности: конструктора-технолога, начальника технологического бюро, начальника цеха, заместителя главного инженера. А с 1959 года - на профессиональной партийной работе. К своим 59 годам, как оказался в Алма-Ате, он уже 27 лет наводился в различных эшелонах партийной власти, в том числе - вторым секретарем Свердловского обкома КПСС, вторым секретарем ЦК Компартии Грузии, первым секретарем Ульяновского обкома партия.

Когда-то казахский профессиональный революционер Турар Рыскулов говорил коммунистам, приехавшим на свой съезд из аулов и кишлаков в Ташкент о том, что коммунисты не могут остановиться перед затруднениями и препятствиями на пути осуществления своих программ и с надеждой сообщил о скором прибытии из центра партийных руководителей. Что можно было понять в двадцатые-тридцатые годы, не воспринимается сегодня...

Колбин верил в исключительное предназначение партийного руководителя. Мы обязаны учитывать одно очень важное обстоятельство,- неоднократно повторял он,- партийный руководитель не должен быть, так сказать, просто благодетелем или функционером в деле воспитания людей. Он обязан всегда помнить, что политический организатор является представителем руководящих органов партии и своей позицией, комплексом своих личных социально-политических качеств, своими действиями, отношением к успехам и недостаткам людей олицетворяет сущность партийных органов.

Да, они должны, должны признать его первым человеком в Казахстане не с вынужденным смирением, а добровольно, и подчиниться его воле, поскольку он не самозванный вождь, а наместник Москвы, олицетворяющий сущность партийных органов, на вооружении которых правда и справедливость во всем. Социальная справедливость!

Жажда власти томит его. Он во всеуслышание на VIII пленуме ЦК Компартии Казахстана, ровно через три месяца, как переступил порог ЦК, 14 марта 1987 года скажет эти слова об олицетворении им сущности партийных органов - им, провинциальным ульяновским вождем.

Надо поставить задачи перед всеми - школьниками, учителями, милиционерами, рабочими, крестьянами, ииженерами, сориентировать на такие меры как гласное признание ошибок (пусть каются!), личных недоработок, обновление характеристик на моменклатурных работников всех органов, отчеты коммунистов в первичных партийных организациях, а руководителей - перед подчиненными как по месту работы, так и по месту жительства. Сильным средством будет и такая мера, как выражение партийного недоверия: вывод из состава партийных комитетов, исключение ряда лиц из резерва, выдвижение с последующим использованием таковых на рядовой работе.

Карательная машина не должна бездействовать...

Тут явно стремление к очищению и даже покаянию, но нельзя не видеть и принципиальной ограниченности его образа мышления, правовой незащищенности, скажем, руководителя во время отчета не столько перед подчиненными, сколько по месту жительства. Бесспорно, предлагаемый путь самоотчетов позволит выявить доверие народа властям, но он не является универсальным средством вовлечения масс трудящихся в политику, поскольку сам механизм восстановления демократических начал еще не был отработан.

Сразу после восьми часов утра на площади Брежнева стали собираться группы молодежи с плакатами и лозунгами, среди которых был и такой: «Каждому народу - своего вождя».

«Кто моргнул студентам, кто поджигает горючий материал?»- было его первой мыслью. 14 марта 1987 года Геннадий Васильевич заявит:

- «И в самом деле, товарищи, в период двух дней беспорядков на площади молодые люди откровенно высказывали соображения, что они, мол, не против русского в руководстве партийной организации Казахстана, но мы, дескать, ставим вопрос о том, чтобы этот русский был бы выходцем непосредственно из Казахстана. Назывались и фамилии вероятных кандидатур. Конечно же, те, кто высказывал эти соображения, не сами вдруг догадались о вариантах расстановки кадров высшего эшелона в республиканской партийной организации. Откуда им это знать? Им втихомолку нашептали, подали идею, которую они прилюдно и озвучивали на площади. А суть этой потаенной идеи такова. Если уж и выдвигать, то такого руководителя, который в той или иной мере был бы зависим от прежней руководящей касты, которая не по заслугам оказалась на долгие годы на престижных должностях, с тем, чтобы этот новый руководитель не осмелился бы поднять руку на нечестных людей, оказавшихся в руководстве, не осмеливался бы начать решительную борьбу со всеми негативными проявлениями, не выносил бы «сора из избы».

Он вслепую нащупывал противников в то утро 17 декабря, но его интересовали не слухи, а достоверные источники о тех, кто мигнул студентам, кто поднес пылающий факел к отчему дому, как сказал бы французский анархист Кердеруа, уповавший, впрочем, на социальный потоп и хаос. Уже с первых минут Колбин перенес тяжесть ответственности на тех, кто «моргал» и «подмаргивал». Да и то сказать, откуда студентам знать о вариантах расстановки кадров высшего эшелона в республиканской партийной организации! Он вообще не принимал их в расчет, как и всю массу, народ - им втихомолку нашептали, подали идею, которую они прилюдно и озвучивают на площади.

Из воспоминаний очевидца:

«В связи с тем, что из кабинета первого секретаря не видно площади, т. Колбин Г. В. был приглашен в кабинет секретаря ЦК по идеологии. Т. Колбин Г. В. пригласил всех членов Бюро ЦК в этот кабинет (Мукашев С. М., Назарбаев Н. А., Камалиденов 3. К., Мирошхин О. С., Мендыбаев М. С., Рыбников А. П., Давлетова Л. Е., Лобов В. Н.)».

Из стенограммы беседы с бывшим председателем КГБ Казахской ССР Виктором Михайловичем Мирошником в Комиссии Верховного Совета Казахской ССР, возглавляемой Мухтаром Шахановым:

- Как возникла версия о заговоре антисоциалистической направленности? Кто сформулировал эту версию? Кто дал задание раскрыть этот заговор? Ведь Это очень опасно - дается задание, ищутся враги...

- Я ни разу, нигде, ни в официальных оперативных бумагах, ни в устных выступлениях не говорил об антигосударственной организации. И до сих пор в КГБ таких материалов нет. Кое-кому хотелось бы иметь такую организацию, чтобы убрать с политической дороги соперников.

Вся деятельность КГБ республики и приезжих товарищей из центра имела задачу: не допустить конфронтации и крови. Мы до сих пор сожалеем о гибели Спатаева и Савицкого. Матери не вернешь сына, кто бы его ни убил...

Вторая, более тонкая и длительная задача: разобраться, что произошло - организованное выступление или стихия? Стихия тоже выдвигает лидеров. Выявлением лидеров мы и занимались... Намеки на националистическую организацию подтверждения не получили. Было допрошено более 600 человек, но никто не заявил, что его кто-то подталкивал, подстрекал. Это подтверждено и процессуально.

- Какова ваша оценка событий сегодня?

- Сегодня видение этих событий другое. Трансформируясь к 1986 году, через призму того, что мы видим сейчас, видение другое. Карательные меры, принятые по декабрьским событиям, были минимально необходимыми, чтобы не разрастись страстям. Где-то эти меры запаздывали. А где-то носили демонстративный характер, подогревали страсти.

Явление было уникальное. То, что не пролилась кровь и события не перекинулись на области, доказывает необходимость принятых мер. Тогда впервые столкнулись декларации о гласности, готовность людей на деле воспользоваться этими декларациями и старое мышление аппарата, не позволявшее этого. Здесь держала первый экзамен перестройка.

- Почему власти применили насильственные методы подавления выступления, почему не искали других, политических выходов из положения?

- Когда Соломенцев прилетел из Москвы, он задал вопрос Мирошхину: «Так что же, прикажете собирать новый пленум?»

Члены Бюро, пожав плечами, промолчали...

- Комиссия располагает сведениями о том, что решение о подавлении выступления силой и переброске в Алма-Ату спецподразделений внутренних войск из других районов страны было принято министром внутренних дел СССР Власовым по согласованию с Политбюро ЦК КПСС. Для принятия такого решения высшему политическому руководству страны, вероятно, нужны были веские рекомендации. Как вы думаете, кто мог дать такие рекомендации?

- Вы забываете, что в бытность товарища Колбина вторым секретарем ЦК Компартии Грузии ему уже приходилось сталкиваться с подобными конфликтами, когда возникли трения в Абхазии. Думаю, что здесь сработал его опыт и он ни в чьих рекомендациях не нуждался.

Колбин Г. В., привыкший зависеть только от вышестоящего партийного руководства, а никак не от давления снизу, воспринял события на площади как крушение привычного порядка.

В беседе с поэтом Олжасом Сулейменовым Геннадий Васильевич высказал свое политическое кредо:

- Политика всегда есть искусство возможного: эту истину надо помнить всем - и поборникам перестройки, и ее противникам, мы часто шли от идеи к будущему факту, напрочь игнорируя реальность. И это оборачивалось народными драмами. При наших масштабах эгоизм отдельных личностей может приобрести непредсказуемый размах, опасный для процесса демократизации.

Стало быть, Колбин ведет речь о вполне реалистической платформе, покоящейся на реальной действительности и будущих перспективах, вытекающих из практики сегодняшнего дня.

Вряд ли кто станет спорить с подобным утверждением. А мысль об эгоизме отдельных личностей, опасном для процесса демократизации, как и об игнорировании реальности, вообще представляется мне очень важной.

- Да и личность моя достаточно полно была высвечена телевидением и депутатами на "Съезде и сессии,- говорил Колбин в одном из интервью.- Скажу лишь, что, когда уезжал из Грузии, товарищи по работе даже отметили в памятном адресе «борьбу с негативными явлениями». И в Ульяновске без этих забот не обошлось. И в Казахстане. Успех в борьбе с различными безобразиями может быть весомым только в том случае, если опираешься на людей. В том же Казахстане, когда выяснилось, что многие ответственные партийные работники, входившие в окружение бывшего первого руководителя республики, за его спиной занимались злоупотреблениями, мы прежде всего организовали обсуждение их в первичных парторганизациях, в райкомах, горкомах партии.

Как было сообщено на пленуме ЦК в июне 1988 года, «только за прошлый год сменялось около 28 процентов ответработников аппаратов обкомов, более трети - горкомов и райкомов партии, а также почти каждый четвертый номенклатурный работник обкомов, горкомов и райкомов партии. Каждый десятый из числа сменившихся освобожден по отрицательным причинам. Аналогичная работа проведена в советских, профсоюзных и комсомольских органах». Инициатором очищения» подчеркивал Колбин, от всякого рода карьеристов, приспособленцев, угодников, морально разложившихся личностей выступил ЦК Компартии Казахстана.

Почти ежедневно газеты печатали заметки с характерными заголовками «Сколько веревочке не виться», «Снят с работы», «Больше принципиальности». С удивлением, а кто с негодованием вчитывались мы в эти сообщения, и рушился мир иллюзий и политических мифов. Мы осознавали, насколько далеки были благостные идиллии недавнего прошлого от реальной действительности, насколько ощутимо банкротство бывшего руководства.

Меньше всего вызывали симпатий привилегированные слои, которые стремились к личной выгоде и добивавшиеся ее любыми средствами, деградировавшие морально и интеллектуально. Они думали лишь о себе.

Неужели ради этого добивались массы политической власти?

Что общего имеют эти взгляды с образом действия бывших?

Нетрудно понять тех, кто писал за бугром о том, что не в том дело, что в России теперь вообще не допускается буржуазный уровень жизни. Нет, но этот уровень составляет привилегию коммунистической партии».

Утверждения Колбииа о том, что «социальная справедливость должна восторжествовать, правопорядок необходимо установить в каждом городе, а каждом населенном пункте», воспринимались в нашем люмпенизированном обществе с радостью.

25 февраля 1988 года Колбин принимает группу жителей республики, обратившихся с личными просьбами по обеспечению их жильем. Заявляет, что последовательное утверждение принципов социальной справедливости сейчас находится в центре внимания партийных, и советских органов республики.

- Действительно, выборочной проверкой ЦК Компартии Казахстана в столице республики выявлены сотни квартир, которые оформлены с грубейшими нарушениями жилищного законодательства,- говорит он, отвечая на вопрос одного пенсионера, пожаловавшегося на нарушения законности в распределении жилья.- Многие руководящие работники получили жилье не только для себя, но и для своих родственников. В итоге, хотя немало квартир сдавалось в эксплуатацию, количество очередников на их получение не уменьшалось и даже росло. Мы ведем с этими злоупотреблениями борьбу непримиримую. Квартиры, полученные по протекции, будут изыматься.

Из заявления в Комиссию Верховного Совета Казахской ССР, возглавляемую М. Шахановым.

«В середине января 1987 года я сказал (Колбину Г. В.), что за ремонт и переделки в его новой квартире по улице Тулебаева израсходовано на выполнение его указаний более 33 тысяч рублей, а за перевоз домашних вещей из Ульяновска в Алма-Ату, его и дочери, всего 319 мест на отдельном самолете ИЛ-76Т, предъявлено 29 700 рублей, да за перевозку его супруги из Ульяновска в Алма-Ату также отдельным самолетом вне рейса без пассажиров, только ее с двумя собачками полагается заплатить государству еще 7 700 рублей. Он тогда мне заявил, что ему все это разрешил секретарь ЦК КПСС Лигачев Е. К. Между тем, с меня требовали платежи за оказанные Колбину услуги, а денег на эти цели по смете не было. Я вынужден был обратиться в финорганы ЦК КПСС с просьбой профинансировать указанные разрешения т. Лигачева Е. К. Узнав об этих моих звонках, Колбин пришел в ярость и решил разделаться со мной, использовав подвернувшееся донесение о югославской мебели»,- пишет бывший управляющий делами ЦК КП Казахстана А. Г. Статенин.

Бывший председатель КГБ Казахской ССР В. М. Мирошник сказал, что материалы по югославской мебели «были 1982 года. Их подняли в 1987 году из конъюнктурно-политических соображений».

Трогательна отцовская забота Колбина о дочери Марине Геннадиевне. Она получила трехкомнатную квартиру в Алма-Ате, в соседнем с ним подъезде. И в Москве он тоже поселил ее в сверхкомфортабельную, в дом ЦК КПСС.

Г. В. Колбин соединял политику с наукой и искусством, но никак не с нравственностью. Конечно, это нелегкий вопрос. Он не раз говорил о том, что нужен классовый подход к тем или иным общественным явлениям, а в русле классического марксизма высказывается мысль о своей особой морали пролетариата.

- Все началось с постепенного «размывания» классовых подходов к партийно-исполнительной работе среди населения,- говорил Колбин. Видимо, он искренне убежден, что не общечеловеческие ценности спасут мир и человека, а ценности классовые, групповые, партийные.- Эти подходы, настойчиво утверждавшиеся коммунистами с первых дней установления Советской власти в Казахстане, были надежным заслоном против проникновения в партию, а также в различные органы управления баев, их приспешников и других контрреволюционных элементов.

Победоносного классового расслоения в Казахстане с первых дней Советской власти, к счастью, не наблюдалось. Именно здесь была осуществлена ленинская политика национального примирения. П р и м и р е н и я  а не заслона, вражды классов. Советская власть стала сотрудничать с деятелями различных национальных политических партий например, с казахской кадетской партией, в рядах которой было немало прекрасных юристов, таких, как депутат II Государственной Думы, праправнук хана Абулхаира Бахытжан Бисалиевич Каратаев; с деятелями национальной партии «Алаш» - назову лишь несколько имен этих умных и талантливых представителей своего народа: Мирза-Якуб Дулатов, Мухамеджан Тынышпаев, Алихан Букейханов, Ахмет Байтурсунов.

Можно вообразить себе встречу ссыльного казахского инженера-строителя Турксиба Тынышпаева с русским поэтом Осипом Мандельштамом в Воронеже, и как Иосиф с горечью говорил путейцу о том, что существуют эпохи, которые говорят, что им нет дела до человека, что его нужно использовать как кирпич, как цемент, что из него надо строить, а не для него...

По утверждению Колбина, классовый подход к. подбору кадров заметно снижается в республике начиная с 50-х годов, а затем начинается и «полный отказ от классового подхода к подбору кадров. Сначала осторожно, а потом все сильнее стала проявляться тенденция к родо-племенному, жузовому делению, причем особого размаха она достигла, когда к руководству республиканской партийной организации пришел Д. А. Кунаев». «Именно при нем стали вновь возводиться помпезные мазары, на которых упоминались не только фамилия и имя покойного, но и его родоплеменная принадлежность. Именно при нем опять вдруг люди начали вспоминать, к какому роду они принадлежат, причем, отнюдь не ради благородного стремления к познанию своих отчих корней, а во имя вполне конкретных прагматических интересов».

Само собой понятно, что за национальными проблемами стоят социально-экономические противоречия нашей жизни: имущественное неравенство, привилегии и т. д. Но можно ли стремление к познанию своих теорией сводить только к прагматическим интересам, своекорыстию? Национальное прошлое, утверждают философы, служит как бы для проверки того, кто мы и что мы собой представляем, и для того, чтобы знать, чем мы будем впоследствии. Если представить только на мгновение, что выросли бы поколения, не помнящие своего родства, своих корней, - манкурты, страшная трагедия ожидала бы народ - умирание нации. А Колбин призывал казахов стать манкуртами!

С приходом Колбина в Казахстан совпала кампания борьбы с пьянством и алкоголизмом. О своих принципах этой борьбы он доложил на совещании-семинаре в ЦК 3 января 1987 года:

- Прежде всего мы должны добиться постоянного сокращения винопотребления. Эта тенденция должна быть устойчивой. Для этого использовать такие направления, как расширение периода трезвости, т. е. постепенного сокращения количества дней продажи винно-водочных изделий в течение недели, особенно в сельской местности... Следует подумать... могут ли в опьяненном состоянии находиться люди в ресторанах? Есть ли необходимость продавать в них алкогольные напитки? Ведь ресторан - тоже общественное место. Понятно, что опьяневший в ресторане человек не может находиться в нем до полного протрезвления и вынужден будет рано или поздно его покинуть, выйти на улицу. Как с ним в данном случае поступить? (Прервем цитату. Какой ответ можно ожидать от вопроса с обвинительным уклоном? Конечно же - отлавливать посетителей, покидающих ресторан). Видимо, следует, заручившись общественным мнением, рассмотреть вопрос о целесообразности торговли винно-водочными изделиями в ресторанах. Мы должны проработать и сообща обеспечить решение этого вопроса.

Проработка и коллективное обеспечение вопроса заключалось в выкручивании рук директорам ресторанов и начальникам общепитов, «Сухой закон» введенный в большей части ресторанов, принес огромные убытки государству, насмешки иностранцев которым руководство дало основание судить о нас как о дикарях.

Смоделированное развитие общества а-ля Ульяновск, перенесенное на другую почву, в масштабах республики, трещало по швам, показывало свою нежизнеспособность.

Вслед за антиалкогольной депешей последовала «охотничья»: выдавать всем желающим лицензии на отстрел дичи в охотничьих угодьях, где началась страшная пальба. С болот, речушек, озер разогнали птиц, выбили зверье, однако ожидаемого эффекта пополнения продовольствия не вышло.

- Надо искать и находить самые новые формы работы,- говорил он на совещании в Чимкенте.- Незаслуженно забыт, например, такой полуфабрикат, как тушка барана в шкуре. Казахи любят такое мясо, делают его в домашних условиях, а почему мы не можем делать на промышленной основе? Тушка весит 18-20 кг, прибавка в весе будет еще 5 кг. Разве они лишние? И блюда дополнительные, и мясо вкусное появится в потребкооперации, и возьмут его с удовольствием. Или почему мы не можем производить свинину в шкуре? В масштабах республики это даст до полнительно 8 тысяч тонн мяса.

Увы, совет ульяновского кулинара оказался неприемлемым, его попросту не приняли. Пятикилограммовая прибавка вроде бы не лишняя, но ведь теряем шкуры, то есть и полушубки, и дубленки, и туфли...

Обращаясь к недавнему прошлому, Колбин резко и отрицательно высказывался о вмешательстве партийных руководителей в следственные дела, говорил, что партийный секретарь не брал бы на себя роль главного судьи: кого судить, кого миловать. Оставлял это право все-таки за прокурором и соответствующими работниками административных органов. Но в то же время были освобождены отуголовной ответственности в Чимкентской области некоторые руководители по так называемому хлопковому делу - за приписки и хищения. Освобождены только потому, что явились с повинной за дачу взяток должностным лицам. Именно этот момент вызвал негативную реакцию части народных депутатов СССР при назначении Колбина Г. В. главным народным контролером страны.

- Люди судят по делам,- говорил Колбин,- кому доверить руководство, а кому и нет. Так что вопрос стоит ребром: либо быстро решать проблему, либо уступить место более способному организатору. Не скрою, в этих жестких условиях кое-кто занервничал, кому-то показалось за благо поскорее, пока гром не грянул, оставить свой пост, уйти от ответственности. У других все более заметно стал проявляться зуд хвастовства, неумное желание выпятить свои успехи, закамуфлировать недостатки.

Вот как оценивает его действия ближайший сподвижник, бывший секретарь ЦК Камалиденов З.К. (публикуется впервые):

«В начальный период его деятельности казахстанцы поверили ему и доверяли. Сам он себя старался показать истинным ленинцем и настоящим интернационалистом. но по истечении времени начали понимать серьезные изъяны в его работе, поступках. Это было особенно заметно его окружению... Преследование кадров, не согласных с его требованиями... неглубокое изучение деловых, политических и моральных качеств руководящих кадров. Волевые методы руководства экономикой, стремление выдать желаемое за действительное. Мы поражались его идеям, которые не имеют никакой перспективы. Например, долго он горел идеей строительства автомобильного завода малолитражных двигателей «Ока» сто тысяч в год и строительства города-спутника в Капчагае с населением 350 тысяч человек. В своих выступлениях он говорил об этом как о решенном вопросе. Произвольно устанавливал сверхплановые задания по программе «Жилье-91» почти на каждый квартал. Проявил исключительную активность при упразднении областей и районов Казахстана. Встал вопрос о ликвидации пяти областей Казахстана. Я категорически возражал против ликвидации Мангышлакской, Тургайской областей. Наши доводы против упразднения областей он не воспринимал. Показуха в работе. Создание многочисленных комиссий, штабов. Бесчисленные заседания, иногда с 9 утра до 21 вечера. Особенно он увлекался сбором руководителей административных органов всех областей, которых курировал.

Его изучение казахского языка было чисто показным. Когда он читал по тексту, было стыдно слушать. Особенно, когда передавали по телевидению. Это было не изучение, а издевательство над казахским языком. На больших собраниях он не мог правильно назвать ни одного имени крупного деятеля литературы и искусства Казахстана.

Частые, иногда бесплодные поездки по областям, особенно в Гурьевскую, Чимкентскую области, по нескольку раз в год. Закрепление за собой самолета ТУ-124 для полетов по республике, на что не имел права. Имеют право пользоваться самолетом спецэскадрильи только члены Политбюро, секретари ЦК КПСС.

Нескромность при поездке по городу Алма-Ате. . Машину ЗИЛ, где он находился, сопровождали три машины. Две машины спереди, одна сзади. Почти все время с «мигалкой».

Его выдвижение депутатом Верховного Совета Казахской ССР в Сузакском районе Чимкентской области, народным депутатом СССР в отдаленных районах Гурьевской области он предподносил как заботу о казахском народе. Это - не забота, а заигрывание!».

Колбин считал, что экономику можно поднять «при условии укрепления ответственности и дисциплины, основанных на осознании необходимости перемен, на повышении требовательности друг к другу». Если есть в руках власть, стоит «скомандовать и - дела пойдут. С самого начала тоталитарные методы руководства экономикой были обречены на банкротство...

Он был, пожалуй, последним романтиком командной экономики.

(«Огни Алатау», 28 ноября 1990 года).

 



Hosted by uCoz